Помните, я вам рассказывал, как я общаюсь с детьми? Он приходит, мы заказываем в ресторане обед, кушаем. И если мне ему надо что-то передать, нужное для жизни, для бизнеса, для работы, я становлюсь не Александром Борисовичем, а Иваном Ивановичем.

Реально я другой человек. Не знаю, может быть в его глазах даже мой облик меняется. Не физически я меняюсь, а в его мозгах. И он меня воспринимает как другого человека, и со вниманием меня слушает.

Я иногда говорю по телефону и чувствую – не слышит меня, потому что я как папа с ним разговариваю. Я тут же – чик «Значит так, надо делать то-то, то-то, то-то». «Все понятно», а в конце добавляет «папа». Вспоминает, что это папа с ним разговаривает.

Ситуация такая, что я понял, что это искусство перевоплощения необходимо нам. Чтобы наши дети нас слышали. И искусство дистанцирования тоже обязательно нужно.

Через 5 минут после лекции подходит ученик и говорит «Вот вы чего-то сказали». А я не помню. Я не помню ничего, что я вам рассказывал час назад или пять минут назад. И я понимаю, что в этом вся и прелесть. Что я четко оторвал эту информацию, и она уже ушла.

Вы мне пишите, а я реально не понимаю, что вы мне напечатали. И только потом понимаю, что это за человек, что он у меня спрашивает. Представив этого человека, я вспоминаю, как бы на какой-то полочке у меня разложено, что – да, с этим человеком я беседовал, у него такие-то проблемы, то-то, то-то. Понимаете? Это за счет того, что я обрезал всю эту информацию, все проблемы, и это до меня не дошло.

Надо жить здесь и сейчас, это единственная отличная хорошая защита, которую я знаю. Прихожу домой – кошка глаза таращит на меня. Понятно. Развернулся, вышел, обрезал. Прихожу – мяу, мяу.

Александр Свет